Берегите женщин

[Классик]

Как-то так в жизни складывалось , довелось кое-что испытать на себе. Но то, что произошло не так уж и давно, сравнить нельзя ни с чем. Даже не знаю, как это назвать, то ли я это пережил, испытал, перенёс или что-то ещё ... Сказать, что это было потрясение, шок, значит не сказать ничего. Я обожаю русский язык и полагаю, что знаю его достаточно хорошо, и при этом у меня не хватает слов, чтобы выразить. Впрочем, не суть, речь не о том. Ближе к делу.
Одна моя близкая подруга попросила меня присутствовать при рождении её ребёнка. Именно так - попросила. Я знаю всю историю - кто, что и почему, и не стал задавать никаких вопросов. Если она просит, значит ей это действительно нужно. Согласился. Но что такое - "присутствовать"? Быть там, стоять в сторонке и смотреть в "никуда"? Тогда зачем? Я стоял рядом, держал её за руку и смотрел. И видел. Всё. Признаюсь, мне было не по себе. Точнее, мне было "плохо" и если бы не медсестра, которая вовремя заметила моё состояние и поднесла ватку, то кому-то из персонала пришлось бы заниматься ещё и мной.
Видел и чувствовал, если это вообще можно так назвать, всё то - что происходило с ней. В это время много чего вспомнилось. Стоял и клял себя за всё то, что сделал ей плохого. Когда-то обидел, неудачно подшутил, может был груб и невнимателен и много чего ещё...
Что было с ней, словами не передать.
Но чёрт меня побери! Как? Вот скажите мне, КАК??? Как женщины, зная обо всём этом, зная о том, ЧТО их ждёт все эти долгие девять месяцев, все эти токсикозы, плохое настроение и самочувствие и прочее, все те изменения в организме, что грядут после, и как апогей - самое последнее, длящееся порой до 12 часов и даже больше, как, зная всё это они решаются и хотят рожать? Ну как? Я никогда этого не пойму. Да будь я женщиной, ни за что не стал бы рожать. НИ ЗА ЧТО. Нет, ну понятное дело, я конечно рассуждаю "со своей колокольни", с мужской, так сказать, точки зрения. И всё же. Неужели настолько силён материнский инстинкт? Что движет женщиной? Мы часто называем женщин слабым полом. А так ли они слабы? Да они в стократ сильнее мужчин. Вот ты, особь мужского пола, читающий сейчас эти строки, скажи, не кривя душой, будь ты "она" - смог бы родить? А?
Слабаки мы против них. СЛА-БА-КИ!
Так что мужики, берегите женщин. Берегите.

[Kleris]

Сообщение от Классик

Как-то так в жизни складывалось , довелось кое-что испытать на себе. Но то, что произошло не так уж и давно, сравнить нельзя ни с чем. Даже не знаю, как это назвать, то ли я это пережил, испытал, перенёс или что-то ещё ... Сказать, что это было потрясение, шок, значит не сказать ничего. Я обожаю русский язык и полагаю, что знаю его достаточно хорошо, и при этом у меня не хватает слов, чтобы выразить. Впрочем, не суть, речь не о том. Ближе к делу.
Одна моя близкая подруга попросила меня присутствовать при рождении её ребёнка. Именно так - попросила. Я знаю всю историю - кто, что и почему, и не стал задавать никаких вопросов. Если она просит, значит ей это действительно нужно. Согласился. Но что такое - "присутствовать"? Быть там, стоять в сторонке и смотреть в "никуда"? Тогда зачем? Я стоял рядом, держал её за руку и смотрел. И видел. Всё. Признаюсь, мне было не по себе. Точнее, мне было "плохо" и если бы не медсестра, которая вовремя заметила моё состояние и поднесла ватку, то кому-то из персонала пришлось бы заниматься ещё и мной.
Видел и чувствовал, если это вообще можно так назвать, всё то - что происходило с ней. В это время много чего вспомнилось. Стоял и клял себя за всё то, что сделал ей плохого. Когда-то обидел, неудачно подшутил, может был груб и невнимателен и много чего ещё...
Что было с ней, словами не передать.
Но чёрт меня побери! Как? Вот скажите мне, КАК??? Как женщины, зная обо всём этом, зная о том, ЧТО их ждёт все эти долгие девять месяцев, все эти токсикозы, плохое настроение и самочувствие и прочее, все те изменения в организме, что грядут после, и как апогей - самое последнее, длящееся порой до 12 часов и даже больше, как, зная всё это они решаются и хотят рожать? Ну как? Я никогда этого не пойму. Да будь я женщиной, ни за что не стал бы рожать. НИ ЗА ЧТО. Нет, ну понятное дело, я конечно рассуждаю "со своей колокольни", с мужской, так сказать, точки зрения. И всё же. Неужели настолько силён материнский инстинкт? Что движет женщиной? Мы часто называем женщин слабым полом. А так ли они слабы? Да они в стократ сильнее мужчин. Вот ты, особь мужского пола, читающий сейчас эти строки, скажи, не кривя душой, будь ты "она" - смог бы родить? А?
Слабаки мы против них. СЛА-БА-КИ!
Так что мужики, берегите женщин. Берегите.

Не знаю, мне кажется мы слабее вас. Очень слабее. Вы сильные и смелые. Вы много знаете, много умеете. Вы защищаете нас, помогаете и поддерживаете. А мы вас любим, рожаем вам деток. Да, это не так прям просто. Но.... Без вас мы никуда. И да...материнский инстинкт сильная штука. Особенно когда реально любишь человека и очень хочешь его продолжения. Иногда ценой собственной жизни...


Это кусок из неопубликованного пока романа. ...( все правда, все из личного опыта)

За окном падал крупный снег, я готовилась лечь спать, уже погасила свет в комнате и стоя у окна задумалась о книге, которая на днях, наконец, увидит свет. Поэтический сборник, альянс молодых поэтов. Результат упорной работы всего года. Тайная гордость бурлила во мне, щекотала легким пузырьками затылок, пьянила, дарила особую незнакомую доселе радость. Мне еще нет двадцати лет, а я уже увижу своего творческого «первенца». И это в такой непростой для меня период жизни. Я обернулась, пристально всматриваясь, вслушиваясь в темноту. Напряженно прислушиваясь к мерному дыханию младенца, ровному дыханию своего первенца плоть от плоти моей. Там в темноте, за тонкими белоснежными кружевами, в детской кроватке мирно спала моя пятимесячная дочь. Плод легкокрылой первой любви. Светлой и яркой, длившейся не один год. Любви лишивший меня разума, распахавший мою юную психику крест-накрест. Биологический отец моей кровинушки, узнав о зародившейся во мне новой жизни, предпочел свободу семейным узам. И растворился, как туманный призрак с первыми лучами солнца. Скоропостижно обретя новую любовь и новое счастье. Оставив меня кататься по полу и выть от нестерпимой душевной боли. Предоставив самой себе с еще не рожденным ребенком и горьким осадком от его предательства. Отношения наши к тому моменту были далеко не безоблачными. И все же его поступок подкосил меня, подорвал во мне веру, силы и рассудок. Я ходила по тонкой, едва различимой черте между сном и явью, между разумом и безумием. Мне казалось нереальным, невозможным все, что случилось со мной. И я все ждала, что вот проснусь, вот сейчас он войдет, обнимет меня, скажет, что ничего в мире нет для него важнее и дороже чем я и наш малыш. И все будет хорошо, все встанет на свои места. Но время шло и постепенно моей жизнью завладели страх, ненависть и отчаянье. Мне постоянно снились кошмары. Беременность протекала тяжело, с острыми осложнениями. А страх властвовал во всю, разъедал мою душу, зарождал сомнения, щедро питал темное вязкое отчаянье, горький стыд и режущую сердце боль. Я боялась всего, неизвестности, будущего, пожизненного одиночества, материнства, ответственности за новую жизнь в моих неокрепших руках, боялась, не справится, боялась быть плохой матерью. Меня ужасало, что однажды, мне придется смотреть в глаза своему ребенку и объяснять ей, почему у всех детей есть папы, а у нее нет и никогда не будет. Клеймо матери одиночки казалось мне даже более постыдном и тяжким бременем, чем туманные сплетни о фривольном поведении. Потом были почти два долгих месяца на сохранении. Изнуряющие дни под капельницами в каждой руке распластавшие меня на больничной койке, как на кресте. Симпатичный, внимательный молодой и добродушный араб писавший толи докторскую, толи диссертацию по моему уникальному случаю и потому проводивший много времени у моей постели. Были тоскливые до щенячьего скулежа дни у окна в надежде, что вот сейчас, именно сегодня он точно приедет. И мрачная, молчаливая зависть затравленного зверька к соседкам по палате, чьи счастливые мужья и будущие отцы смешно подпрыгивали под окнами, размахивая цветами, сумками с лакомствами и выкрикивали имена своих любимых. Был ужас от несправедливости бытия, затопившей до краев нашу палату патологий. Когда однажды ароматным и теплым августовским вечером, к нам привели редкую красавицу двадцати двух лет с добрым открытым лицом и кроткими большими глазами. Она светло и чисто улыбалась нам всем, окидывая тугие каштановые волны с нежных, но побледневших щек и рассказывала, как сильно любит своего мужа, какой он особенный, как ждали они первую беременность, как счастлива она в своем совсем еще недолгом браке. «Внематочная» - разводила она изящными белоснежными руками – «Девочки, я чувствую, что умру» . И печать обреченности лежала на всем ее облике. «Что ты, что ты» - махали мы все руками – «Выкинь это из головы» . «Все будет хорошо» - наперебой горячо уверяли ее мы все по очереди, а вскоре ее увезли в операционную. И все мы ждали вестей, подбадривая друг друга и замирая от страха. И никто из нас не сомкнул глаз. Уже глубокой ночью узнали мы, что ее больше нет, умерла на операционном столе. Слишком поздно обратилась к врачам, упустив драгоценное время. Время, которое стоило ей жизни. Ужас от бессмысленной жестокой несправедливости сковал нас молчанием. И следующий день мы провели в полной тишине, лишь иногда стонала моя соседка по койкам , у которой начались схватки. Тень от этого мрачного происшествия, так или иначе, легла на каждую из нас. Теперь уже мы не шутили, почти не смеялись и виновато отводили глаза друг от друга, словно были странным образом причастны к этой трагедии. Я все больше и больше замыкалась в себе в ожидании неминуемого. Постепенно состав в нашей палате менялся, бывшие соседки навещали меня, рассказывали, как все прошло, делились опытом, подбадривали. Улыбались и плакали кто от счастья, кто от боли после тяжелых родов. А потом пришел мой черед, были неожиданные первые схватки, был спасительный наркоз, погрузивший меня в небытие во время кесарева сечения, клиническая смерть, тягучие как безвкусный серый кисель, бессмысленные дни в реанимации. Было глубокое удивление, от осознания того, что я все еще жива, но удивление кривое и безрадостное. Словно, то, что я выжила, было, нелепой случайностью. Чьей-то ошибкой, а то и вовсе злой шуткой. И были болезненные первые шаги, неосознанно протоптавшие дорогу к прозрачной стене, за которой находились особые младенцы, нуждающиеся в постоянном врачебном внимании. И куда я ходила теперь каждый день, превозмогая боль, прижимая руками еще свежий шов, горячую, постоянно ноющую рану. Подходила, прислонялась лицом к стеклу и подолгу стояла на одном месте без движения и без мыслей, среди прочих подобных мне. Слетаясь, как мотыльки летят на свет и тепло, пока кто-то из персонала не прогонял нас прочь, что б мы снова и снова возвращались, занимая свои наблюдательные посты у прозрачной стены. Словно скорбные часовые у границы жизни и смерти своих детей. В глаза некоторых матерей смотреть было жутко даже мне. И я не смотрела, я смотрела только туда, где опутанная трубками и утыканная иглами лежала смуглая нереально крохотная малышка, у которой еще даже имени не было. И был тот особый день, когда грузная медсестра с непроницаемым, как пористая восковая маска лицом впервые сунула мне в руки туго спеленатый пищащий, голодный комок. Маленького «монстра» похожего на инопланетное существо с курносым носом и огромными в пол лица глазами, чья голова полностью помещалась на моей ладони. И я с ужасом смотрела на свою дочь, не осознавая, не понимая, как мне удалось создать и взрастить в себе такое. И что мне теперь с этим кульком делать. Я смотрела в глаза своего ребенка и меня мучила парадоксальная мысль, что на меня смотрит полностью разумное и по-своему мудрое живое существо. Пока похожая на гречанку соседка по палате не сказала – «Ну и как долго вы будете рассматривать друг друга?» Маленькое чудовище сморщилось, зажмурилось и издало слабый писк похожий на звук издаваемый крошечными котятами. «Да корми ты ее» - немного грубо, но добродушно подсказала мне опытная мать лет тридцати. Хорошо ей говорить, у нее это второй ребенок. И смотрится она с ним в руках гармонично и естественно, вызывая в голове образ мадонны с младенцем. А у меня руки дрожат, я боюсь навредить, нечаянно сломать это хрупкое создание. Мой сосок казался больше чем рот младенца. Я сжала его, выдавив несколько капель на детские губы. Крошка заволновалась, носик ее задергался, сморщился, она с неожиданной силой ухватила грудь. Я закрыла глаза, несказанное облегчение спустилось на меня в этот момент. И словно бездонный звездный купол накрыл нас с ней. Вечный, мерцающий, полный тишины, покоя и неизреченной бесконечной мудрости. Позже это чувство вечности, это видение звездной бездны возвращалось ко мне во время кормлений не раз и не два. И уже дома, будучи в состоянии иронизировать над самой собой я мысленно говорила себе – «Вот теперь моя дорогая, ты точно знаешь, что такое небо в алмазах.» Ела моя дочь жадно, много. Высказывая не дюжее жизнелюбие не в пример мне. Но молока у меня хватало, пожалуй, что и на двух бы хватило таких, на удивление. Между кормлениями я лежала не шевелясь, носом в стену спиной к миру. Почти не ела, ни с кем не разговаривала. На посещение родителей почти не реагировала. Некоторое оживление я высказывала, услышав в коридоре приближающийся к нашей палате знакомый писк. Когда дочь уносили, снова отворачивалась к стене, безучастно смотря в одну точку. Обеспокоенный моим состоянием врач продержал меня под наблюдением лишнюю неделю. Но все же выписал. Чувство что мне некуда и незачем возвращаться было таким стойким, что я слезно просила врача не выписывать меня. Страх покинуть надежные, безопасные стены больницы, где все было размеренным и понятным, привел меня в состоянии буйной истерики. В день выписки я рыдала, цепляясь за свою койку. И моей маме пришлось силой разжимать мне пальцы и выводить меня из палаты. Прижимая к груди ребенка в розовом нарядном одеяльце и воздушных оборочках, туго перевязанного алой лентой, пошатываясь я спускалась с больничных ступеней щурясь на желтое осеннее солнце. В сопровождении родителей, родного дяди и лучшей подруги. Совершенно искренне недоумевая, отчего они так рады, чему улыбаются. После роддома я не вернулась в отчий дом, переехав в другой район, к своей родной бабушке. Только переступив порог в любовно подготовленную родителями, чистую, светлую комнату я тут же захлопнула дверь перед лицами тех, кто меня сопровождал. Бросая настороженные , злые взгляды на каждого, кто пытался проникнуть за ее пределы. Лишь ласковые, мягкие уговоры матери изменили мое отношение. Не избавив меня однако, от подозрительности, заставляющей по животному остро следить за каждым движением некогда самых родных мне людей, ставших вдруг бесконечно далекими и вызывающими у меня раздражение. Я нервничала и вздрагивала, когда прикасались к ребенку. Но стоило родителям уехать, я тут же окружила себя и дочь непроницаемым коконом одиночества и добровольного затворничества. У меня оказался довольно сильный материнский инстинкт. Я ловко пеленала, без особого труда кормила, и не испытывала никаких трудностей в каждодневном самостоятельном уходе за малышкой. Много хуже все обстояло в эмоциональном плане. На меня спустился период мутного забвения. Я точно знаю, что родители навещали меня дважды в неделю, а то и чаще, но совершенно ничего не помню из того времени. Сутки напролет я рыдала у детской кровати, оплакивая горькую участь невинного существа, новорожденной девочки едва появившейся на свет и уже столкнувшейся с жестокой реальностью жизни, с мужской подлостью и циничным предательством. Порой смерть начинала казаться мне более привлекательной и естественной, чем жизнь в этом мире, где творятся подобные дела. Единственной открытой настежь дверью для меня и ребенка ведущая нас на свободу. Туда, где никому из нас не придется платить за глупые ошибки, поспешность, и чужие грехи. Где тьма укроет нас своим покровом, спасая от страданий, боли и одиночества. Я давала себе страшные клятвы, что ни один мужчина не посмеет переступить порог нашего дома. Что зоркой, грозной и беспощадной орлицей буду охранять я душевный покой и счастье моей маленькой принцессы. Послеродовая депрессия оказалась для меня едва ли ни непосильным бременем. Разум мой почти утерял связь с реальностью, дав повод родным и близким на полном серьезе опасаться за мое душевное здоровье. И все это время я писала, методично собирая, складывая, подбирая и распечатывая материал для книги. Возможно, именно это занятие наряду с ежедневным размеренным уходом за малышкой удерживало меня на плаву. Не дав мне окончательно сойти с ума. Заблудиться в горячечном бреду, боли и собственных страхах. И вот теперь я стою у окна, взвешивая и оценивая дела свои. С непостижимой материнской нежностью смотрю на спящую дочку. И в мою душу приходят покой и гордость. Да, я не только пережила, не только выжила, но и несомненно многое обрела. Мне есть чем гордиться, мне есть, кого самозабвенно любить. Безусловно, мне пришлось взрослеть, резко и безвозвратно. Отложить в сторону «Алые паруса» в красивом тесненном переплете, любимую немецкую куклу Соню с золотыми волосами и ангельским личиком, грампластинки с «Арией», «Кино», «Мегаполисом», мечту о поступлении в ГИТИС , грезы о сказочной свадьбе и волшебные романтичные бредни, короткие воздушные юбочки и пачку сигарет «Космос». Теперь мне предстояло думать о пропитании, воспитании и будущем дочери. Закупать педагогические и психологические книги для молодых родителей. Подыскивать подходящую работу, а в будущем детский сад и хорошую школу для дочери. Беспокоится о здоровье и образовании своей малышки. Но все это казалось мне мелким, незначительным и поддающимся моему неукротимому натиску и проснувшийся жажде жизни. Я верила, знала, была глубоко убеждена. Я справлюсь, справлюсь со всем. И моя дочь будет любить меня и гордиться. И пусть у нее не будет отца, зато у нее будет самая заботливая и любящая мама на свете. И никто нам с ней не нужен. Я чувствовала себя могучим человечищем , которому море по колено и горы по плечу. Обладательницей бесценного, редкого дара. Дара новой жизни. В прямом и переносном смысле. Жизнь моя перелистывает страницу. Началась новая история. С девственно чистого листа. Все эти обстоятельства, казались мне невероятными, удивительными событиями. А мой душевный покой и готовая к выходу книга, первой серьезной победой. Моим добрым началом, понуждающим к новым вершинам. И теперь мечтательно любуясь морозными узорами на стекле, я унеслась мыслью в будущее, строя далеко идущие планы.

[Князь]

и мы вас любим.да испокон веков мужчина это передовая это добытчик ему нужны умения сноровка физическая сила смелость чтобы поддерживать в исправности свой дом защищать его и семью кормить свою семью.женщина это тыл мужчины и здесь она сильнее его.и мужчина знает чем сильнее и надежнее его тыл тем смелее и без оглядки он может смотреть вперед.поэтому мы бережем вас.любим заботимся позволяем вам командовать нами.)

[Князь]

но только ли со стороны мужчины должна быть бережливость или она должна быть обоюдной?

[Kleris]

На вопрос соседа, что нужно делать, чтобы никогда не отставать
от других, Хаджа Насредин ответил:
- Каждый день, как только просыпаешься, первым делом поцелуй с
жену. Иначе тебя всегда будут опережать другие, более находчивые
и нетерпеливые.

[Князь]

Сообщение от Kleris

На вопрос соседа, что нужно делать, чтобы никогда не отставать
от других, Хаджа Насредин ответил:
- Каждый день, как только просыпаешься, первым делом поцелуй с
жену. Иначе тебя всегда будут опережать другие, более находчивые
и нетерпеливые.

откинешь одеяло поцелуешь и подумаешь а опоздаю ка я сегодня. или ну ее нафиг эту рыбалку.))))))

[Kleris]

Сообщение от Князь

откинешь одеяло поцелуешь и подумаешь а опоздаю ка я сегодня. или ну ее нафиг эту рыбалку.))))))

Так и с работы вылететь не долго. И рыбы не будет... А мы Князь с Вами договаривались вроде ....Рыбки хочется...

[Князь]

Сообщение от Kleris

Так и с работы вылететь не долго. И рыбы не будет... А мы Князь с Вами договаривались вроде ....Рыбки хочется...

разве можно отказать в удовольствии Вашему Величеству.придется устроится на работу в рыбхоз.и работа и рыба.а дабы на нее не опаздывать при откидывании одеяла с поцелуем то можно и встать пораньше ради такого.))))))

[UMA]

Сообщение от Классик

Как-то так в жизни складывалось , довелось кое-что испытать на себе. Но то, что произошло не так уж и давно, сравнить нельзя ни с чем. Даже не знаю, как это назвать, то ли я это пережил, испытал, перенёс или что-то ещё ... Сказать, что это было потрясение, шок, значит не сказать ничего. Я обожаю русский язык и полагаю, что знаю его достаточно хорошо, и при этом у меня не хватает слов, чтобы выразить. Впрочем, не суть, речь не о том. Ближе к делу.
Одна моя близкая подруга попросила меня присутствовать при рождении её ребёнка. Именно так - попросила. Я знаю всю историю - кто, что и почему, и не стал задавать никаких вопросов. Если она просит, значит ей это действительно нужно. Согласился. Но что такое - "присутствовать"? Быть там, стоять в сторонке и смотреть в "никуда"? Тогда зачем? Я стоял рядом, держал её за руку и смотрел. И видел. Всё. Признаюсь, мне было не по себе. Точнее, мне было "плохо" и если бы не медсестра, которая вовремя заметила моё состояние и поднесла ватку, то кому-то из персонала пришлось бы заниматься ещё и мной.
Видел и чувствовал, если это вообще можно так назвать, всё то - что происходило с ней. В это время много чего вспомнилось. Стоял и клял себя за всё то, что сделал ей плохого. Когда-то обидел, неудачно подшутил, может был груб и невнимателен и много чего ещё...
Что было с ней, словами не передать.
Но чёрт меня побери! Как? Вот скажите мне, КАК??? Как женщины, зная обо всём этом, зная о том, ЧТО их ждёт все эти долгие девять месяцев, все эти токсикозы, плохое настроение и самочувствие и прочее, все те изменения в организме, что грядут после, и как апогей - самое последнее, длящееся порой до 12 часов и даже больше, как, зная всё это они решаются и хотят рожать? Ну как? Я никогда этого не пойму. Да будь я женщиной, ни за что не стал бы рожать. НИ ЗА ЧТО. Нет, ну понятное дело, я конечно рассуждаю "со своей колокольни", с мужской, так сказать, точки зрения. И всё же. Неужели настолько силён материнский инстинкт? Что движет женщиной? Мы часто называем женщин слабым полом. А так ли они слабы? Да они в стократ сильнее мужчин. Вот ты, особь мужского пола, читающий сейчас эти строки, скажи, не кривя душой, будь ты "она" - смог бы родить? А?
Слабаки мы против них. СЛА-БА-КИ!
Так что мужики, берегите женщин. Берегите.

Я тебе искренне сочувствую))) Слышала много историй о том как папаши грохались в обморок присутствуя на родах благоверных. Вот зачем так наказывать своих близких людей лицезрением такого не для слабонервных действия. Сама никогда не могла смотреть роды по телевидению, противно что то так) Ну и не все рожают сами и терпят немыслемые боли, кесарево не так болезненно хотя тоже малоприятный факт))) А вообще приятный пост да)) Характеризует тебя очень неплохо как человека))) и мужчину в частности))

[Классик]

Сообщение от UMA

Я тебе искренне сочувствую))) Слышала много историй о том как папаши грохались в обморок присутствуя на родах благоверных. Вот зачем так наказывать своих близких людей лицезрением такого не для слабонервных действия. Сама никогда не могла смотреть роды по телевидению, противно что то так) Ну и не все рожают сами и терпят немыслемые боли, кесарево не так болезненно хотя тоже малоприятный факт))) А вообще приятный пост да)) Характеризует тебя очень неплохо как человека))) и мужчину в частности))

Спасибо, Оля, за искренние слова.